Сын японского рестлера
Я была вся мокрая от дождя минут через 10. Насквозь мокрая одежда и волосы, даже плотная джинсовая куртка и майка под ней. Семь утра, воскресенье. Все серое и размазанное от дождя. Ночью я нарисовала себе черной ручкой глаз на ладони, а потом обвела его в треугольник. Я хотела прозреть этим глазом своё будущее. На него, как и на всю мою ладонь, лилась холодная вода, поэтому прозреть можно было только боль в горле и кашель с осложнениями. Конец субботней вечеринки, а мы никак не могли уйти, потому что начался ливень, метро уже давно открылось, остались те, кто сидел или танцевал, без денег на тачку, без планов на утро, молоденькие московские скейтеры танцевали под дождем, другие сидели на креслах, и все вокруг начинали терять рассудок. Деревянный пол дебаркадера, Фаник намотал один клетчатый плед на голову, другой вокруг пояса, надел темные очки и бродил вокруг, как королева вуду. Свежие пареньки в толстовках, в пустоте их глаз пылает ад, длинноволосая девочка с проколотым носом, человек 15 танцует под остатки диско, а за плотным полиэтиленом шумит дождь, падая в воду. Подступало ново-орлеанское сумасшествие, нервный парень с мокрыми волосами ставил музыку, он пошел погулять полтора часа после своего сета зачем-то, и водка с редбуллом сто рублей, правда редбулл часа два назад кончился. Можно было остаться, но в воскресенье утром всегда наступает момент, когда оставаться уже невозможно, как угодно, и мы решили пойти окунуться в ливень. Я вернулась домой почти трезвая и с третьим глазом, а Лида - с надписью KILL на пальцах правой руки.
В пятницу ночью всё началось с того, что повсюду отрубили свет. Не только в квартирах. Светофоры погасли, метро остановилось, в магазинах не было света, в моем доме размагнитился замок входной двери, электричества не было ни на Чернышевской, ни на Восстания, ни на Чкаловской. Все начали немедленно звонить друг другу с телефонов со сдыхающими батареями, договариваясь все-таки встретиться у метро в 11 вечера. Потом воды в кране тоже не стало. Двое алкашей развалились на асфальте у груды битого стекла, у одного из них была разбита голова, в моем районе от часа к часу мог начаться riot, устроенный местными алкоголиками, когда они начнут штурмовать магазины с неработающими кассами ради желанной алко-дозы.
Мы шли по улице, думая, в каком бы ларьке купить спрайт. И о том, как забавно будет, если Стив Аоки не сможет отыграть свой сет из-за отсутсвия электричества. Ему придется просто взять свой чемодан денег и три бутылки шампанского и свалить. Решили, что АЭС рванула. Как обычно.
В ларьке не было ни спрайта, ни колы, только пепси и 7up. Дома я налила в два стакана 7up с красным вином, вино отдельно было на редкость мерзким, и получилось легенькое пойло кровавого цвета, которое мы потом сбалансировали белым русским. Мы виртуозно снизили цену каждого стакана белого русского раза в три, заменив кофейный ликер Калуа дешевым шоколадным, так что это был почти молочный коктейль с водкой. Около метро Крестовский остров на скамейке в парке мы пили сначала обычный коньяк (Витя в своей берлинской косухе, Витя везде и всегда появляется, и при нем коньяк с колой, только коньяк с колой, даже после 23-х. Витя исчез через пять минут после того, как мы ступили на территорию вечеринки). Потом подозрительный коньяк с вишневым привкусом из рук парня с гладкими длинными волосами, в майке, разодранной на тощей загорелой груди. Сзади высились деревья, сосавшие тьму из земли и дрожавшие в темно-синем прохладном небе.
Через два часа мы пытались держаться на ногах в бесновавшейся толпе. Стив Аоки на Виве - похоже на абсурдные сны, которые мы все видим иногда, начитавшись в Интернете о блистательных вечеринках на французской Ривьере или в нью-йоркском Ист-виллидже. Мы уже пытались представить, как лучший лос-анджелесский диджей покатит под Невское пивко, которое бармен вскрывает и дает тебе в руки, на нашей собственной забросанной окурками Ривьере с холодным песком. В его райдере были надувная лодка, конфетти и шампанское Crystal. Не знаю насчет Crystal, утром мы допивали из горла Южно-российское. Кто-то протянул Стиву Аоки для автографа свой паспорт и много кто - свои руки. Блестящие длинные волосы, голый по пояс, сам он был гораздо круче своего диджей-сета, вылил три бутылки вспененного шампанское на первые ряды, пока его ассистент вливал в открытые рты водку из бутылки.
Шампанское осталось у меня на волосах и во рту, и его тщеславное лос-анжелесское поведение - столица мировой фальши, золотой век, окруженные розами особняки реабилитационных центров, где упиваются апельсиновым соком с метадоном, и серферы - так неожиданно сделало его к нам ближе, чем кого-либо. И все, что бы мы не делали в этот уикэнд, неожиданно обрело безупречный стиль в контексте мира, который сын японского рестлера уже раза три облетел на самолетах лучших авиакомпаний. Окрещенные этим шампанским, все стали вдруг очень милыми. Мы сидели на диване в вип-зоне, и неподалеку сидел пацан, похожий на выдру, такой же очаровательный, как выдра, он напомнил мне выдру, которая чистит свою блестящую черную шкурку. Сногсшибательная девушка с синими волосами и выбритым по косой линии затылком, длинноволосый парень с усами в джинсовой куртке с розами. Мы танцевали, пока свой сет с утра доигрывали friendly family, и у одного из них были ботинки настолько ментолового цвета, как будто они сделаны из марципана, а у второго - шикарные золотые кедосы, и я не прощу себе, что так и не спросила, Nike или Adidas, ведь если Adidas, это бы, пожалуй, неплохо изменило мое восприятие вселенной, он танцевал и практически дошел до гопака, и этот гопак в золотых кедах покорил мое сердце. Мы рухнули на пуфик, вытряхивая из одежды остатки конфетти, допили выдохшееся шампанское, а потом поехали домой вместе с пацаном из Москвы, длинные светлые волосы, огромная синяя толстовка, ему было негде спать. Ему было 18, он болтал то, что ему первое приходило в голову, жался к Лиде и долго щекотал её перед сном, а потом вырубился. Утром, когда я зашла в комнату, мне оставалось только охуеть, потому что он был, когда спал, вылитый светловолосый Джетро Кейв в лазурном поло YSL. Он фотографирует для Гоши Рубчинского. Ему бы тоже родится в Австралии. Он сказал, зеркало в моей комнате похоже на огромный айпод.
На следующий день мы купили в бутылку итальянского игристого вина по лидиному безналу, итальянское игристое - отличная замена российскому шампанскому, и глотая его, совсем не чувствуешь себя ублюдком. Лида сказала, что хочет сделать татуировку в виде Каспера. Куталась в мою мертвую пушистую лису. У меня ныло правое колено с огромным синяком и осталась только черно-белая пленка. Мы поехали развлекаться, встретили в метро мрачную парочку с бутылкой Егеря, встретили Костю, пьяного, как Хемингуэй, я порвала штаны, пока танцевала и сидела на поребриках, и нарисовала себе на ладони глаз.
Через два часа мы пытались держаться на ногах в бесновавшейся толпе. Стив Аоки на Виве - похоже на абсурдные сны, которые мы все видим иногда, начитавшись в Интернете о блистательных вечеринках на французской Ривьере или в нью-йоркском Ист-виллидже. Мы уже пытались представить, как лучший лос-анджелесский диджей покатит под Невское пивко, которое бармен вскрывает и дает тебе в руки, на нашей собственной забросанной окурками Ривьере с холодным песком. В его райдере были надувная лодка, конфетти и шампанское Crystal. Не знаю насчет Crystal, утром мы допивали из горла Южно-российское. Кто-то протянул Стиву Аоки для автографа свой паспорт и много кто - свои руки. Блестящие длинные волосы, голый по пояс, сам он был гораздо круче своего диджей-сета, вылил три бутылки вспененного шампанское на первые ряды, пока его ассистент вливал в открытые рты водку из бутылки.
Шампанское осталось у меня на волосах и во рту, и его тщеславное лос-анжелесское поведение - столица мировой фальши, золотой век, окруженные розами особняки реабилитационных центров, где упиваются апельсиновым соком с метадоном, и серферы - так неожиданно сделало его к нам ближе, чем кого-либо. И все, что бы мы не делали в этот уикэнд, неожиданно обрело безупречный стиль в контексте мира, который сын японского рестлера уже раза три облетел на самолетах лучших авиакомпаний. Окрещенные этим шампанским, все стали вдруг очень милыми. Мы сидели на диване в вип-зоне, и неподалеку сидел пацан, похожий на выдру, такой же очаровательный, как выдра, он напомнил мне выдру, которая чистит свою блестящую черную шкурку. Сногсшибательная девушка с синими волосами и выбритым по косой линии затылком, длинноволосый парень с усами в джинсовой куртке с розами. Мы танцевали, пока свой сет с утра доигрывали friendly family, и у одного из них были ботинки настолько ментолового цвета, как будто они сделаны из марципана, а у второго - шикарные золотые кедосы, и я не прощу себе, что так и не спросила, Nike или Adidas, ведь если Adidas, это бы, пожалуй, неплохо изменило мое восприятие вселенной, он танцевал и практически дошел до гопака, и этот гопак в золотых кедах покорил мое сердце. Мы рухнули на пуфик, вытряхивая из одежды остатки конфетти, допили выдохшееся шампанское, а потом поехали домой вместе с пацаном из Москвы, длинные светлые волосы, огромная синяя толстовка, ему было негде спать. Ему было 18, он болтал то, что ему первое приходило в голову, жался к Лиде и долго щекотал её перед сном, а потом вырубился. Утром, когда я зашла в комнату, мне оставалось только охуеть, потому что он был, когда спал, вылитый светловолосый Джетро Кейв в лазурном поло YSL. Он фотографирует для Гоши Рубчинского. Ему бы тоже родится в Австралии. Он сказал, зеркало в моей комнате похоже на огромный айпод.
На следующий день мы купили в бутылку итальянского игристого вина по лидиному безналу, итальянское игристое - отличная замена российскому шампанскому, и глотая его, совсем не чувствуешь себя ублюдком. Лида сказала, что хочет сделать татуировку в виде Каспера. Куталась в мою мертвую пушистую лису. У меня ныло правое колено с огромным синяком и осталась только черно-белая пленка. Мы поехали развлекаться, встретили в метро мрачную парочку с бутылкой Егеря, встретили Костю, пьяного, как Хемингуэй, я порвала штаны, пока танцевала и сидела на поребриках, и нарисовала себе на ладони глаз.
Мне кажется, это был последний уикэнд издыхающего лета. Или первый уикэнд осени. Неизбежное течение времени, и мы все как кролик ("Ветер в ивах"?), который умолял не бросать его в терновый куст, страстно желая именно этого. Осень во всей неизбежности тернового броска, и мы встаем, обдирая колючки с одежды, в синяках и в крови, типа "всё окееей, ничего страшного".
Не в первый раз. В двадцать первый, если точнее.
Комментариев нет:
Отправить комментарий