Самое смешное, конечно, было то, как я уронила на пол фотоаппарат в час ночи и потом очень долго искала на полу выпавшую батарейку. Никто не мог заскучать, потому что все вокруг было в постоянном движении: цветы источали свой запах, свечи плавились, люди приносили в бар один алкоголь и выпивали другой, вода в Неве и небо за окном меняли цвет, все оттенки серого, лиловый, голубой и жидкий металл воды, мы все-таки справились с проектором, кто-то опрокинул ведро с сиренью, в три часа мы сидели на лестнице, прежде чем уйти, и на нас еще где-то посреди ночи пролился дождь, но и это пожалуй, было тоже неплохо.
И впервые за очень долгое время никто не хотел заработать на нас деньги, подсовывая дешевый алкоголь и плохую музыку, и все были такими, какими должны быть, очень красивыми. В конце концов, кто же знает, как сделать лучше, чем мы - четыре года кровопролитных войн битого стекла по четыре уикенда в месяц, теперь можно с гордостью смотреть на каждый ржавый гараж и заброшенный особняк, зная, что и там тоже можно было бы сделать вечеринку.
И впервые за очень долгое время никто не хотел заработать на нас деньги, подсовывая дешевый алкоголь и плохую музыку, и все были такими, какими должны быть, очень красивыми. В конце концов, кто же знает, как сделать лучше, чем мы - четыре года кровопролитных войн битого стекла по четыре уикенда в месяц, теперь можно с гордостью смотреть на каждый ржавый гараж и заброшенный особняк, зная, что и там тоже можно было бы сделать вечеринку.
