Father, Son, Holy Ghost

What I always liked about The Girls apart from them being hapless represantatives of the sunny loveable mint ice cream dimension impossible to reach from where we are was that painfully real sense of being wounded when in love. How the world around appears to be so hopelessly wastedly beautiful. Simple but I still can't say it right, only Christopher Owens can say it right. And that's what he does.
Father, Son, Holy Ghost is the best title Girls could choose for their second album. Timeless, obvious, great title for a great record. And yep, these black tight leather pants, black crop top, Girls denim jacket and the Deathly Hallows symbol on his neck in a new video are so cool.



When I call Girls frontman Christopher Owens, he's bedridden for the third straight day. What's wrong with him? "Well, there are a lot of things wrong with me," he says with a chuckle. But he's not kidding. The singer-songwriter is in the thick of a self-imposed pre-tour drug withdrawal.
"I struggle with an addiction to serious, very heavy opiates," he says later on in the conversation. "Getting rid of this shit is literally the worst hell you can imagine. I don't know why I always go back to it, but I do." The admission isn't as surprising, perhaps, as it should be-- the 32 year old has made a point to keep his music and his life as honest as possible, even if that means telling strangers about his darkest addictions. This openness is inviting, though, and it's all over Girls' strikingly unguarded songs, which tell of love and loss with the wide-eyed naïvteté of someone half Owens' age.
By now, the singer's eccentric back story-- he was raised in the well-meaning but ultimately dangerous and perverse Children of God religious cult before breaking away and subsequently being taken in by Texas artist Stanley Marsh 3-- is something of indie rock lore, and Owens doesn't back away from it. Several songs on Girls' new sophomore album, Father, Son, Holy Ghost, deal with Owens' fraught and complicated relationship with his mother, who allowed another son to die of pneumonia because of Children of God's anti-medicine stance and prostituted herself in Owens' presence while he was growing up. (She has since left the cult as well.) When he sings, "I'm looking for meaning in life, and you my ma," on the new record, you can hear the confusion of his experience as well as universal empathy.



Pitchfork: There are some very talented gospel back-up singers on Father, Son, Holy Ghost, and when you contrast them with your relatively small voice, it can sound...

Christopher Owens: ...funny! I know what you're talking about, and it's part of my neurosis. I was very much aware from the first recording we did that my voice sucks. It's fun to perform and be a singer, but writing songs is what really makes me happy. While we were recording this album I sent a Tweet to Justin Bieber: "Hey Justin, I'm the lead singer of Girls and you should come be the singer in our band. It'd be great for your career." Imagine that-- he'd be like the new Julian Casablancas! I'd give him all my songs and he'd sell millions of records. He would do a better job on vocals and I would be happy watching the shows from the side and writing songs for him. But he never replied. I knew he wouldn't, but I was dead serious. And what I was acknowledging with the Tweet was that everything on this album had jumped up in quality except the singing. But those are the breaks, man.

True Romance

Когда мне было лет 10, я училась в довольно дорогой частной школе на углу Гороховой и Малой Морской. Это длилось недолго, хотя у меня до сих пор ощущение, что я происхожу из вечно декаденствующего измерения, где шампанское разливается в широкие бокалы. Как-то я случайно узнала, что некоторые из этих детей давно живут в Монако. Пользуясь случаем, я передаю вам привет, черти. И сообщение о том, что в любом, даже самом хорошем тренче я почему-то похожа на нациста. У меня остались хорошие воспоминания о нашем совместном заточении в классных комнатах по шесть часов в день, вы первыми подарили мне удовольствие прекрасного отчуждения от окружающих меня людей.
Чтобы потом те, кого я люблю, рассказали мне, как хорошо все-таки спать не одному.

Я дрожу от шума каждого самолета, который взлетает из Пулково, а Пулково здесь в пятнадцати минутах, так что представьте. 8tracks очень классная штука, особенно что касается того, как она выглядит и как просто работает. И не касается того, как часто  глючит. Короткий мрачный плейлист с достаточным количеством техно, треком с лейбла Ekleroshock в начале и моими kind regards холодному ветру и всем химическим радостям мира.



Picture is a silk scarf by Square Lust

Night sessions

My night sessions are on again.
Благодаря тому, что мне задержали визу, я нашла дома неиспользованные наушники beyerdynamic, бархатные внутри и подаренные когда-то мне же, и использую их для самого лучшего назначения, то есть для прослушивания музыки по ночам. Ekleroshock, например, крутой же лейбл, но только не Этьен Дахо, Этьен Дахо страшно бесит. А David August почему-то не переписывается на айпод.

Лида дала мне французский котелок диджея из Le Baron, чтобы тот продолжил свое путешествие. В данный момент он на границе города и Ленобласти. Со мной и серебряным средством mac, купленным на закате пышных вечеринок, которое по-прежнему почему-то пахнет землей.

Gold Panda

Gold Panda  is a musical composer, performer and producer from the United Kingdom. He was born in Peckham, London, in 1980 and hails from Chelmsford, Essex. He lived in Japan and studied at the School of Oriental and African Studies at University of London. That explains it all a bit.




Ghostly Presents: Gold Panda


goldpanda you

Mano Le Tough в Эфире

Вчера ночью мы прозевали промежуточную сводку мостов, оставшись на Петроградке (Тучков сводится позже Благовещенского, хм), и в результате ехали в пять утра ехали с каким-то длинноволосым металлистом, наш с ним диалог вместил в себя все мои диалоги с водителями машин за три последних года:

- До Гостиного за 150.
- Хорошо.
- Черт, ну больше нет.
- Я же сказал, хорошо.

Вчера мы пошли слушать Mano le Tough в Эфир и, кажется, кроме нас никого толком не было не только в Эфире (еще чувак, который когда-то стоял на фейсконтроле в Доме Быта, и охранник, который очень долго рассматривал зеленую краску для волос оттенка enchanted forest, которую обнаружил в моей сумке, и даже открыл ее, и еще человек 15), но и вообще в районе Чкаловской. Пустыня с гулкими дворами, магазин, где продали шампанское в час ночи, худые кошки с огромными глазами, ни одной души вокруг, так что шампанское, которое мы не допили через четыре часа все еще было на том же самом месте.
Не знаю, заметил ли Мано этот пустынный танцпол, но по крайней мере сказал, что ему понравилось тут больше, чем в Солянке в пятницу. Выражения наших лиц, наверное, были после этого заявления довольно забавными. Серьезно, проекция эмблемы RedBull Music Academy на экране и какие-то гопники на танцполе, и мы вдвоем. Хотя в Эфире очень красивый свет, хороший звук и царская водка за 100 рублей, стопки, которые светятся бледно-голубым от неоновых ламп, и водка тоже начинает светиться.
Не знаю, странно, все пользуются одним и тем же интернетом, и записывают свою музыку на одни и те же диски, почему же у кого-то это получается так удивительно хорошо. Это даже были не пластинки, даже этим не оправдать.
История, старая как мир для меня, поиграв в пятницу, я обнаружила, что с места диджея тоже все прекрасно видно, видно даже лучше, и весьма обидно, когда кому-то такому классному нравится твоя музыка, а потом он сваливает раньше. В результате все мы дарим друг другу прекрасные страдания, музыка в клубе - это всегда история об эмпатии и о совместном переживании, так просто, так сложно, и нам больше ничего в сущности и не важно. Черный дискошар, кстати, гениальное изобретение.

Cold Summer' 11

В пятницу вечером, 2 сентября, мы с Яшей играем back to back в Мишке с 22. Я только что покрасила волосы в темный цвет, так что выглядеть рядом мы будем довольно забавно, примерно как когда в Берлине два парня под кетамином перепутали нас.
У нас только одна совместная фотография - с фестиваля Melt с сияющими глазками, и мы нашли очень много классных треков, чтобы увенчать этим вечером холодное лето 2011. Warmly welcome!



The Rapture - How Deep Is Your Love (Populette remix) by Annie Mac Presents

David August - True Romance by tashitash

Glasser - Tremel (Jamie XX Remix) by The Recommender

To my big black house on a big black sea

Matthew Dear is so awesome.

Pure Mood

"Pills" by Pure Mood, someone mysterious from Chicago, found at Electronic Beats.

Pills by PURE MOOD

Terrible Angels

Вчера у Вити был день рождения. В прошлом году у него была маргинальная версия вечеринки великого Гэтсби во дворе под черными шелестящими деревьями, в этом году он превзошел сам себя - и мы все оказались на крыше 12-этажного дома на Приморской. На крышу нужно было лезть по темной лестнице, и около выхода на крышу валялось что-то, напоминающее бездыханное тело, потом оказалось, что это просто разорванный мешок с цементом, и все же я не понимаю, как им удалось затащить туда две хорошие колонки. Светящаяся вода залива под светящимся желто-розовым небом, мы все время пытались найти в небе Марс, обещанный крайне устаревшей информацией в интернете о его сближении с нашей планетой, но вместо него видели только два фейерверка и несколько фонариков с желаниями на горизонте, их массово запускали, кажется, где-то в центре. Пригибались под бесконечными проводами, кто-то своротил антенну, Витя залил коньяк в подаренный ему водяной пистолет и, конечно, коньяк попал Наташе в глаза.
Потом мы ехали в центр, традиционно, вшестером в одной машине, и на каком-то отрезке пусти, как раз когда мы рассказывали Яше о том, как сатана предположительно вселился в его тело, что-то довольно сильно хрустнуло и очевидно сломалось, водитель был совсем не рад, высаживая нас, как никто никогда не рад, кто нас когда-либо вез. Все закончилось не так драматично, как могло, в Доме Быта был сет Кубикова, а мало что может быть таким прекрасным полутрезвой ночью, как настоящий глубокий звук с пластинки. Если знать, что нужно прислушаться, можно услышать в нем потрясающие вещи.

Я не могу понять, кстати, в чем секрет феноменальной каменной усталости, которая застигает тебя в пять утра. В последнее время это происходит постоянно и, казалось бы, излечимо исключительно парой десятков дорожек. Ну да ладно. Новый сингл Шалотты Генсбур Terrible Angels, автор снова Бэк, послушайте музыку, вот они простота и жесткость, мой внутренний медиум не ошибся. И меня всегда пугали круговые заезды на парковки. Очень странное чувство, когда сидишь на месте пассажира во время этих бесконечных поворотов.

The Thin White Duke by Dries Van Noten

Station to Station (1976) introduced a new Bowie persona, the "Thin White Duke" of its title track. Visually, the character was an extension of Thomas Jerome Newton, the extraterrestrial being he portrayed in the film The Man Who Fell to Earth the same year.[56] Developing the funk and soul of Young Americans, Station to Station also prefigured the Krautrock and synthesiser music of his next releases. The extent to which drug addiction was now affecting Bowie was made public when Russell Harty interviewed the singer for his London Weekend Television talk show in anticipation of the album's supporting tour. Shortly before the satellite-linked interview was scheduled to commence, the death of the Spanish dictator General Franco was announced. Bowie was asked to relinquish the satellite booking, to allow the Spanish Government to put out a live newsfeed. This he refused to do, and his interview went ahead. In the ensuing conversation with Harty, as described by biographer David Buckley, "the singer made hardly any sense at all throughout what was quite an extensive interview. [...] Bowie looked completely disconnected and was hardly able to utter a coherent sentence." His sanity—by his own later admission—had become twisted from cocaine; he overdosed several times during the year, and was withering physically to an alarming degree.

Station to Station's January 1976 release was followed in February by a three-and-a-half-month concert tour of Europe and North America. Featuring a starkly lit set, the Isolar – 1976 Tour highlighted songs from the album, including the dramatic and lengthy title track, the ballads "Wild Is the Wind" and "Word on a Wing", and the funkier "TVC 15" and "Stay". The core band that coalesced around this album and tour—rhythm guitarist Alomar, bassist George Murray, and drummer Dennis Davis—would continue as a stable unit for the remainder of the 1970s. The tour was highly successful but mired in political controversy. Bowie was quoted in Stockholm as saying that "Britain could benefit from a Fascist leader", and detained by customs on the Russian/Polish border for possessing Nazi paraphernalia. Matters came to a head in London in May in what became known as the "Victoria Station incident". Arriving in an open-top Mercedes convertible, the singer waved to the crowd in a gesture that some alleged was a Nazi salute, which was captured on camera and published in NME. Bowie said the photographer simply caught him in mid-wave.[60] He later blamed his pro-Fascism comments and his behaviour during the period on his addictions and the character of the Thin White Duke. "I was out of my mind, totally crazed. The main thing I was functioning on was mythology ... that whole thing about Hitler and Rightism ... I'd discovered King Arthur ...".According to playwright Alan Franks, writing later in The Times, "he was indeed 'deranged'. He had some very bad experiences with hard drugs".



Menswear Fall-Winter 2011-2012 Dries van Noten collection is very strong starting with The Thin White Duke inspiration through raw fabrics, fur, restrained colours including that nice camel, double-breasted jackets and dark overcoats ending with reddish blond hair slicked back and empty pale blue models' eyes. Sculpture of Antoine Bourdelle above the runway made an impressive picture with a dark hint or maybe that is just Bowie's nazi accusations of the 1970s tingle.

Красиво и темно

Все вокруг напоминает прекрасный кусок угольно-черного торта, который я не могу съесть. По указаниям врачей я больше не употребляю ничего, содержащего сахар, а из алкоголя пью только сухое вино, по три глотка и не больше. Удивительные чувства. Что-то постоянно происходит с отощавшим телом и с психикой, кольца и джинсы сваливаются, и ты шатаешься от одного состояния к другому, а их всего три - иррациональная ярость, упадок сил и радостная фрустрация. Пи этом я чувствую себя невероятно круто. Это так же странно, как шоколад, черный на 99%, удивительная нестабильность всего, что держишь в руках. В один из самолетов на внутреннем американском рейсе на днях залетела летучая мышь. Пассажиры визжали и гоняли ее по салону и, в конце концов, закрыли ее в туалете, и самолет вернулся в аэропорт, из которого вылетал. Забавная причина для возвращения.
В субботу мы слушали Помпею в Новой Голландии, и это был очень странный вечер. Мы притащились туда в полном упадке сил, и нам с Лидой было дико плохо, вокалисту Помпеи, впрочем, кажется было точно так же. Строительные леса светились лиловым и розовым, с неба капал дождь, у меня под ногами разъебался бокал, и в алкогольной интоксикации почти до потери сознания рыжая девушка перемещалась по мокрому деревянному полу, на ней было серое платье в пол, и оно постепенно впитывало воду, и в конце концов стало темно-серым почти до колена. Все это красиво. И темно.

В любом случае, завтра я пью. И ставлю музыку в Мишке, теперь уже с 22. Буду любить вас, как никогда раньше, если придете, хотя если нет, то тоже.

The Bees - Winter Rose (Nicolas Jaar Remix) [Fiction] by alchemyremixmanagement

Noir and Haze - Around (Solomun Vox) 128kbit - Noir Music by Noir

Patrick Wolf - Time Of My Life (Still Going Remix) [Universal] by alchemyremixmanagement

Mishka

Мои кривые ручки наконец добрались до того, о чем всегда так мечтали, - до диджейского пульта, и в эту среду, 17 августа, я буду ставить музыку в Мишке с 23 до часу ночи. А может быть, до двух, если мне хватит треков. Так или иначе, я уже которую ночь сижу над своей эстетской подборкой.  
Так что если вам тоже не спится по будням, как и мне, вам тоже нравится Nicolas Jaar и Matthew Dear или просто хотите напиться до бесчувствия (а я тоже хочу), то приходите! Фонтанка, 40.





Pictures by Arron Gregory

Girls - Vomit

Новая песня Girls под названием Vomit - это почти Morning Light. Что-то такое, что в них есть, что заставляет их слушать, мягкий шум и то, как небо высасывает тебя через соломинку в прекрасный летний день и океан осенью, как больно и как круто, что все мы здесь. И хотя в этом видео все же никто не блюет, оно, мне кажется, неплохо передает состояние вертолетов, когда едешь домой в пять утра, и вообще классное.

You Melt My Heart

Сегодня утром небо послало нам бутылку белого вина, она валялась брошенная кем-то около нашей палатки на фестивале Melt. Нам вообще много чего попало в руки за эти три дня, и даже если учесть все то, что мы неосмотрительно проебали, досталось даже больше, чем нужно. Это было легко и прекрасно. Серьезно, мы уронили таблетку в лужу в углу фестивального тента, вытащили ее оттуда, и все очень долго смотрели на растекшееся непонятно что манящего лилового цвета, и, наверное, если бы это была последняя, кто-нибудь из нас непременно бы это съел, хотя и лужа была далеко не чистой.
И вот мы ехали в поезде из Дессау в Берлин, пили вино, напротив в трех рядах сидел парень, на которого я как-то пялилась на танцполе под мдма, считая его невероятно красивым, и мы смотрели друг на друга, внутри меня все еще отдавались эхом вчерашние таблетки, и я думала, как хорошо было бы пойти в туалет и целоваться с ним вечно. Мы не смогли даже нормально выйти из поезда на вокзале в Берлине, успела выйти только я, а остальные укатили дальше, и мне пришлось 20 минут сидеть на залитой солнцем через стеклянные своды платформе. У меня в голове, кажется, до сих пор звучит музыка со Sleepless Floor, и Melt в Феррополисе, я думаю, лучший из фестивалей, который только можно придумать, поэма света, звука и металла. И невероятная грязь, дождь и палатка, в которой по горам вещей ползали пауки и три вида муравьев, только сделали это еще более очевидным. И вы, ребята, you melt my heart.

"Сломать пианино сложнее, чем сломать гитару. Зато пианино дольше горит"

Не знаю, что будет, если пять дней подряд слушать только Ника Кейва. В любом случае, если и обнаружится вселенская тоска, я уже буду в Берлине, где все красивые сознательные дети существуют на иных уровнях рефлексии. То есть где ты постоянно глотаешь Егермайстер, куришь траву, тупо хихикаешь много часов подряд, чувствуешь все что только можно и желаешь половину из того, что увидел. Can't wait.
Вообще мне кажется, что у австралийцев есть определенные проблемы, парадоксально сближающие их с русскими: они живут в огромной стране и ожесточенно хотят из нее свалить, и очень многие австралийские музыканты пишут невероятно мрачную музыку (ну хотя бы Liars). а ведь там такая хорошая погода.
А теперь, собственно, Ник Кейв. 

Обычно перед началом интервью я спрашиваю: вам нужен интересный материал, или правдивая история?

Что я могу сказать: перед вами человек, который узнал о гибели своего отца, сидя в полицейском отделении города Мельбурна, куда был доставлен по подозрению в краже со взломом.

Люди считают меня угрюмым. Ну что ж, наверное, это потому, что я, и правда, написал кучу песен про смерть и прочее дерьмо.

Я австралиец. Я вырос в Австралии — в стране, у которой никогда не было своей культуры, кроме, конечно, культуры аборигенов. И, наверное, именно за это я больше всего благодарен ей — за то, что она заставила меня искать что-то в других странах. А поиск — это самое важное, так мне кажется.

Я убежден, что Америка так или иначе ответственна за все самые страшные трагедии последнего времени. С другой стороны, я понимаю, что именно оттуда пришли многие великие культурные явления. Поэтому Америка для меня, как Библия: в ней есть истории ужаса, а есть истории любви.

Любовь — это всегда обещание, а я люблю давать обещания.

Я люблю рок-н-ролл. Это невероятная революционная форма самовыражения, способная изменить человека так, что он сам себя перестает узнавать. Впрочем, я вынужден признать: в рок-н-ролле очень много говна. Очень.

Я, блин, не Спрингстин.

Я не могу и не хочу притворяться обычным человеком, как это делают многие рок-звезды. Сама идея того, что богатые музыканты изо всех сил пытаются доказать, что они просто обычные люди, вызывает у меня падучую. Это очень болезненная штука: доказывать, что ты такой же, как все, будучи внутри надменным и горделивым. Поэтому я и не играю в обычного человека и не пишу для обычных людей песен.

Мне приятно слышать, что мои песни вдохновляют писателей и художников. В каком-то смысле это лучший комплимент, который мне можно сделать. Ведь искусство — это всегда обмен.

Мне нравится писать невеселые песни.

Со всей ответственностью хочу сказать, что в моей голове нет никакого внутреннего голоса, который говорит мне: «Ты мог бы сделать лучше, чувак».

Я чувствую, что привязан к своим стихам.

Очень давно я спросил кого-то: ну и о чем мне писать. Ответ был такой: о любви и Боге. И я подумал: хорошая идея.
 
Многие люди считают, что то, как я создаю свои песни — это злая насмешка над творческим процессом. Таким мудакам я всегда говорю: «Если ты хочешь написать что-то, ты должен просто сесть за стол и сделать это. Никакая, бля, гребаная фея-крестница ничего не принесет тебе с неба, пока ты гуляешь в поисках вдохновения по осеннему парку». А вообще, конечно, было бы ништяк, если бы ты мог пойти в магазин и купить себе 11 новых песен, две из которых — это стопроцентные хиты.

Я не верю во вдохновение. Я верю в то, что творчество — это работа. Гениальные вещи — это, прежде всего, усидчивость. А вдохновение — это странное переоцененное явление, которое, как мне кажется, существует лишь для того, чтобы списывать на его отсутствие то, что на самом деле является отсутствием таланта и работоспособности.

Ты должен быть безжалостен к тому, что написал. Иначе у тебя не будет никакого права относиться к своему творчеству хорошо. Если ты не можешь занести скальпель над своими произведениям, то они всегда будут оставаться чудовищными уродцами, покрытыми бородавками и окостенелыми наростами. Когда я задумываю песню, в которой должно быть пять строк, я пишу двадцать и даже больше. А потом беру в руки самый страшный секач и начинаю отрубать все лишнее. Конечно, прольется кровь. Но только так ты получишь то, что действительно нужно.

Бессонница — лучший наркотик для творчества.

Многие люди говорят: «Из своего наркотического опыта я вынес одну вещь». И несут дальше какую-то чушь. Я вынес две вещи: я понял, что меня не так-то просто перешибить даже самым адским коктейлем и что единственное, что ты должен уметь, — это контролировать то, что загоняешь в свое тело.

Не все наркотики одинаково плохи или хороши. По-настоящему скверными мне кажутся те, которые достаются бесплатно.

Я жрал наркотики просто потому, что они заставляли меня чувствовать происходящее лучше.

King Ink

На самом деле я как следует не слушала Ника Кейва лет с 17, а тогда мне больше всего нравились Birthday Party и его пластинки времени Your Funeral My Trial. Меня до сих пор приводит в восторг вой Release the Bats!, но возвращаться в то мрачное состояние больше как-то не хотелось. И вы бы поняли, если бы сами в нем побывали.



Раскопав в коробках со старьем на чердаке на даче свои компакт-диски, я обнаружила там маленькую черную книжку с поэзией Кейва "King Ink". Перевод там такой стремный, что прочесть спокойно можно только пару кусочков в прозе ("hard on for love" это не просто "жажду любви", как ни крути), но все равно, листая ее, я подумала, что она повлияла на меня не меньше, чем когда-то "Преступление и Наказание" Достоевского на мрачного австралийского подростка. Все эти истории об Американской гоночной лихорадке, слепых, Саломее и любви, о том, как парень вышибает своей девушке мозги, засунув ей пистолет в рот. Кажется, я только сейчас понимаю, какой же крутой парень (и поэт) Ник Кейв.

Grinderman

,Сначала небольшая предыстория, с которой знакомы исключительно мои хорошие друзья. В феврале 2010 года, когда я ездила в Лондон на London Fashion Week, в один из дней уже ближе к вечеру плелась на показ Pam Hogg в дико убитом состоянии, с фотоаппаратом, который как камень висел на моей шее, и желанием поскорее рухнуть где-нибудь в углу, и неожиданно столкнулась лицом к лицу с Ником Кейвом. Знаете, это чувство, когда твое сердце непонятно куда проваливается. Ник Кейв пришел туда, скорее всего, посмотреть на своего сына. Он был там, среди всей этой модной толпы, как пророк Иона среди обглоданных рыбных хребтов в китовом чреве. Он был из настоящего мрачного мира.

Так вот сегодня мы с Сашей пошли на концерт Ника Кейва. Честно говоря, я обрадовалась, когда увидела, что не одна во всем черном в самый жаркий из всех дней лета. А в каком еще виде идти слушать Ника Кейва? Саша высветлила себе волосы на висках, и это, по-моему, очень классно.



Как и это.


Глядя на Ника Кейва, я думала, что мне хотелось бы постареть, как он. Стать таким же худым реликтом, которым можно только бесконечно восхищаться. Не знаю, как можно быть таким крутым. Он был как огромная кобра, гипнотизирующая столпившихся перед сценой детей. Он спустился в толпу, хватая их за руки своей рукой в перстнях. Это было почти религиозное действо, и все в первых рядах тянули к нему, как к последней в этом мире надежде. Наверное, своим пинком он может распахнуть любую дверь, и удивительно, при всей мрачности своей музыки он живет в Брайтоне и прямо во время песни может наклониться подписать пластинку. Какой-то парень перед нами хлебал коньяк из маленьких бутылочек, а во время No Pussy Blues впал в настоящий транс: хохотал, трясся и что-то выкрикивал. Не думаю, что он был таким уж большим фанатом, скорее тема просто задела его за живое.
Я записала два видео с очень плохим звуком. Просто чтобы никогда не забыть, как же это было. В шоколадках Hersheys слишком много сахара. А вот в красном ламбруско всего как раз столько, сколько нужно.А от чего можно действительно сойти с ума - так это от того, что в полночь все еще светло и жарко.





I saw my old friend Gabriel
Down the perimeter ringing the bell
I said hello
Hey man is there something wrong?
Where has everybody gone?
I don't know
Well I put my hand across my mouth
And I went out, moving slow
What are you doing he said to me
I'm looking for my company
He said don't bother no


Next thing you know I took a look
Gabe was trying to sell me a book
But i got no dough
He said check it out it's going cheap
Check it out it's going cheap
Ok I'll give it a go
I read that book every page
And then I put it away
Said I don't think so


It makes slaves of all of womenkind
And corpses of the men
And I just don't know
And we care a little bit
We get scared a little bit
And those two cold dead eyes
That stare a little a bit
And we cry a little bit
And we get by a little bit
Let your tears
All come falling down

Future Starts Slow

Сотрудники пресс-отдела фестиваля Rock en Seine пересылали мое письмо друг другу 400 раз, но так мне и не ответили, проклятые французы, дирекция фестиваля Melt оказалась далеко не такой придирчивой, а мне хочется туда главным образом из-за Kills. И из-за Парижа, конечно, тоже, Саша Буренков сейчас в Париже, он потратил все деньги, но все же его рассказы разбивают мне сердце.

Асса

Я часто думаю в последнее время, почему многие из моих сверстников не могут воспринять в мире ничего за пределами себя, словно их воспитали звери. Это как если бы Адам так и не смог придумать ни одного слова, чтобы назвать хоть что-то в созданном Богом саду, а просто бесконечно тупил. Ведь когда тебе двадцать с чем-нибудь, ты это и должен делать - давать всему новое имя. То ли кризис языка, вызванный набором смс транслитом приносит свои плоды, то ли еще хуже, это просто мудацкое бесчувствие.

Всегда найдется 2 часа 24 минуты на фильм "Асса", хотя я так и не смотрела вторую часть.

Попробуй спеть вместе со мной

Удивительно, как подобное мракобесие безвкусицы может закончится чем-то таким. На премии Муз-тв среди людей, кривлявшихся в подозрительных шутовских костюмах на красной дорожке, был одноклассник моего старшего брата по школе где-то в глубине Приморского края. Такая огромная страна.